Майдан. Последний бой

Майдан снес с улиц украинских городов десятки коммунистических истуканов. На очереди — партия предателей, лжецов и ксенофобов

Есть такой исторический анекдот. После того как 30 августа 1991 года президиум Верховной рады приостановил деятельность Коммунистической партии Украины, первый секретарь ее Центрального комитета (ЦК) Станислав Гуренко твердым шагом направился в кабинет Леонида Кравчука, спикера парламента, своего товарища, еще совсем недавно — второго секретаря ЦК, главного партийного идеолога республики.

«Это беззаконие»,- голос Гуренко гулким эхом разнесся по гулким коридорам здания. «В чем дело, Станислав Иванович?» — Кравчук сделал вид, что не понял причину гнева де-факто первого человека почившей пятью днями ранее УССР. «Произвол! Нас запретили даже не решением суда!» — продолжал Гуренко. Леонид Макарович с дружеской жалостью посмотрел на него: «Так вы хотите, чтобы вас судили?»

История умалчивает, что компартийный вождь ответил на это. Слова Кравчука были для него оскорбительны, но логичны. Полузаконный запрет оставлял шанс на возобновление деятельности партии коммунистов. Судебный процесс, в свою очередь, мог привести к непредсказуемому результату — от тотальной люстрации до «охоты на ведьм» и репрессий высокопоставленных партийцев, поддержавших членов хунты — ГКЧП, а не отрекшегося от власти президента Михаила Горбачева.

Казалось, КПУ тихо умерла. Никому из трех миллионов ее членов и в голову не пришло стать перед обкомом или горкомом партии, организовать протест, тем более претендовать на огромное имущество. Самые буйные, впрочем, через пару месяцев объединились под знаменем Социалистической партии. Это соответствовало восточноевропейскому тренду. Практически во всех государствах Варшавского пакта и бывших республиках СССР правящие компартии приказали долго жить. В ряде стран их запретили, но в большинстве случаев они переименовались в партии труда, левые партии и т. д.

В России, где Компартию по инициативе президента Бориса Ельцина закрыли, состоялся суд над КПСС. Секретные документы из архивов партии и КГБ вызвали огромный интерес у историков. Но ненадолго. Наказания за преступления сталинского прошлого, а также горбачевского и андроповско-горбачевского настоящего, никто не понес. Уже через два года начался коммунистический ренессанс.

Аналогично произошло и в Украине. В 1993 году коммунисты выиграли суд у государства, и Минюст их зарегистрировал — как новую партию. КПУ, правда, восстановила нумерацию съездов еще с ленинских времен. Это к вопросу о том, новая эта партия или старая. Через год после выхода из подполья КПУ вместе со своими сателлитами — социалистами и «селянами» — формирует большинство в Раде.

Уже тогда коммунистические бонзы начали учиться парламентскому фарисейству. Когда на трибуне — радетели за народ, когда в тиши кабинетов — участники дерибана собственности, разнообразных схем торговли должностями.

Ничего общего с коммунистическими ценностями, какими бы они ни были, политика партии бессменного Петра Симоненко никогда не имела. Сначала — служение интересам не рабочего, а «красного директора», затем — участие в приватизации за копейки или даже даром самых лакомых объектов промышленности. Венцом коммерческого везения КПУ стало получение квоты на таможню. Торговля метром государственной границы принесла лидерам партии огромные финансовые ресурсы. А с ними — и власть.

Почитайте прессу и сайты партии — концентрированное мракобесие и украиноненавистничество. Ничего общего с левыми идеями, существующими в Европе. Вместо солидарности — рвы и валы социальной дистанции, избирателям — копеечные пенсии, депутатам от КПУ — роскошные дома и яхты. Вместо экологии — милитаризм. Вместо толерантности — пещерная, черносотенная ксенофобия.

В 30-х годах прошлого века феноменом многих стран Европы стали Народные фронты. Левые и правые, атеисты и клерикалы вместе пытались остановить гитлеровскую машину убийства. Не удалось, но они хотя бы пытались. Наши же коммунисты перешли на сторону врага, как только российские «зеленые человечки» пересекли границу Украины.

В Крыму, Луганске, Мариуполе, Одессе, везде — коммунисты стали не просто наблюдателями за ходом оккупации. Они были и остаются в первых рядах коллаборационистов. Неслучайно именно голосом коммуниста Калетника были приняты драконовские законы 16 января, которые спровоцировали взрыв эмоций на Грушевского и привели к первым жертвам Майдана.

Такое не забывается и не прощается. Инициатива о запрете КПУ вдогонку за экстремистами из Русского блока и Русского единства стоит поддержки. Февральский «ленинопад» снес с улиц десятки истуканов. Дышать стало легче. Дело за партией предателей и сталинистов.