Макс Кавалера

Мама всегда была на моей стороне. Когда в юности я сошелся с крутыми ребятами, метал-фэнами, двери нашего дома оказались открыты для всех, так что не нужно было искать себе подворотню. Мама готовила всем ужин и создавала прекрасную атмосферу гостеприимства. Мы с Глорией жена Макса Кавалеры и его менеджер.  Стараемся следовать той же традиции — и не только в отношениях с детьми. Многие фанаты Soulfly стали нашими хорошими друзьями. N.B. Отец Макса, работник итальянского консульства в Сан-Пауло, умер в 40 лет, когда сыну было 9.

Весь альбом можно назвать «музыкой бунта». «Manfest» — песня, рассказывавшая о массовом убийстве в 1992 году заключенных тюрьмы «Карандиру» в Сан-Пауло. Тогда погибли 111 заключенных, один мой друг, находившийся там, сумел кое-что заснять, и одну из фотографий мы использовали в оформлении. Успех альбома стал для меня неожиданностью. Мы вдруг стали общаться с такими людьми, как Джеймс Хэтфилд и Пеле. И я стал понимать, что пришлось испытать «битлам» в разгар битломании.

«Refuse/Resst» («Отринь/Сопротивляйся») — девиз «Черных пантер»: Макс приметил на куртке активиста движения, будучи в Нью-Йорке.

Не верю в существование Ада. Церковь таким образом продает нам идею всеобщего повиновения: им важно держать людей в страхе. Реальное зло живет в реальном мире, и творят его вполне респектабельные господа, внешне на чертей не похожие Дьявол, в сущности, сублиминальное «я»: оно живет в глубине коллективного подсознания, объединяя человечество на корневом уровне. Наверное, это сущность не из приятных. Но скажу откровенно: менты у нас в Бразилии куда страшнее, чем этот дьявол.

И мы действительно записались в лесах. Это было духовное откровение, я словно поднялся на новый уровень самосознания. Парням из «Roadrunner» заголовок показался подозрительным, вызвал ассоциации с Бобом Марли. По мы настояли на своем. А потом был «Soulfly» (1998), трудный второй старт. Но на пластинке сыграли лучшие бразильские музыканты, создав звучание, совершенно отличное от прежнего, и при этом столь же тяжелое. Главное же, вместе с Sepultura я покинул театр абсурда со сценами массового поклонения, вернулся к нормальной жизни.

Сын, вернувшись домой, сказал Глории: «Больше никогда не разрешай папе появляться в моей школе в таком виде!» А однажды я приехал забирать детей в гастрольном фургоне. Вся школа поднялась, словно по тревоге, учителя и родители перепугались не на шутку. Меня это, конечно, повеселило, но детям, наверное, было не до смеха.

Альбом «nflkted»  вернул нас с Игорем  к той музыке, с которой мы начинали. Это треш, панк и дэт-метал, словно бы свернутые в общий рулон. Получилось легко, потому что все это наше, родное. Страсть, которой заряжены хэви-метал и панк-рок, никогда не умрет. Впервые за 12 лет мы с Игорем записались вместе, и это был волнующий момент.

Ненавижу политиков. Это самые грязные твари из всех, что живут на земле. По степени омерзительности могут сравниться только со священниками-педофилами. Я голосовал за Обаму, руководствуясь единственным аргументом: кто угодно, лишь бы не Буш. Ну, и не этот безумный Маккейн, для которого мировая война, судя по всему, некое развлечение. С тех пор, как я переехал из Бразилии в Америку, мое отношение к властям совершенно не изменилось: они повсюду одинаково отвратительны. «F All The Poltcs», -написал я в «Васк То The Prmtve», песне Soulfly, которая остается программной. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь из участников следующей президентской кампании взял эту строчку девизом.