Последний народ тайги

Удэгейцы хоронят убитых тигров с особыми почестями

Теоретически весь этот народ можно разместить в одной московской многоэтажке. Но он проживает на огромной территории в Хабаровском и Приморском краях. Речь идет об удэгейцах — небольшом народе охотников и рыболовов, относящемся к тунгусо-маньчжурской языковой группе.

Сравнительно недавно этого народа не существовало. Лишь в конце XIX века его выделили из орочей в качестве самостоятельного этноса. Тогда же и появился этноним «удэге» (удихэ, удээ, удэхэ), ставший самоназванием народа уже в 30-е годы XX века. По переписи 1897 года их насчитывалось всего лишь 1841 человек, а спустя полтора века, в 1989-м — 2011.

Все удэгейцы русскоязычны, а удэгейский язык родным называет лишь каждый четвёртый из них. Несмотря на это, удэгейцы сохранили богатейший фольклор, представленный историческими рассказами, сказками, преданиями, мифами и другими жанрами. Их сказки иногда грубоваты, но всегда нравоучительны и дают ответы на самые актуальные для таежников вопросы. Например, откуда в тайге взялись комары.

 

Откуда в тайге комары и мошки?

Вот как их появление объясняет старинная удэгейская сказка.

Старшая сестра собралась за ягодами и говорит младшей:

— Разведи костер в юрте, а то Кугомни придет.

Кугомни ходит по тайге и ищет юрты, в которых костра нет. Боится он огня и дыма: от огня на нем шерсть горит, а от дыма глаза лопаются. Зубы у него большие, желтые, язык острый, как шило, на лице шерсть черная, а на руках когти медвежьи. А питается Кугомни кровью; когда же сыт бывает, только языки вырывает и в запас откладывает.

Младшая же сестра совсем забыла про Кугомни и про костер, набрала ракушек на речке, сидит и играет. А Кугомни идет по тайге и нюхает воздух. Видит -юрта стоит, а в ней костра нет. Заходит он в юрту, а там младшая сестра играет.

— Ну-ка, покажи язык, — сказал Кугомни. Высунула девочка язык, а Кугомни схватил его когтями и вырвал.

— Теперь будет у меня вкусный ужин, -засмеялся Кугомни и ушел.

Возвратилась старшая сестра из тайги, видит: младшая сестра сидит и плачет, а говорить совсем не может, нет у нее языка. Догадалась старшая сестра, кто это сделал, и говорит:

— Не плачь, сиди и жди меня. Я пойду твой язык искать.

Пошла она по тайге. Вдруг видит юрту, в которой Кугомни живет. Посмотрела — в юрте никого, и в ней много языков висит. Выбрала она самый свежий. Возвратилась домой, примерила язык младшей сестре, как раз подошел, видно, ее был. Не успела обрадоваться младшая сестра, как явился Кугомни.

— Ты у меня язык украла? — крикнул он на старшую сестру.

А она бросила кусок мяса в ступку и говорит:

— Вон твой язык, возьми его.

Залез Кугомни в ступку за языком, а сестры взяли пестики железные и начали его толочь да приговаривать:

— Вот тебе, Кугомни, не вырывай языки, не пей человеческую кровь!

Так сильно толкли сестры, что Кугомни в пыль превратился. Взяли они эту пыль и бросили на ветер. Только бросили, как из пыли появились комары и мошкара. С тех пор мошкара и комары налетают на людей, кровь пьют, а люди от них дымом избавляются».

Так что таежная мошкара и гнус появились из-за легкомысленности двух удэгейских сестер. Кто знает, если бы они собрали «пыль» от Кугомни и аккуратно закопали ее в яму, возможно, приамурская тайга была бы лишена этой напасти?

 

Дети лесных рек

Во второй половине XIX века удэге в основном проживали по берегам рек. Их традиционное хозяйство основывалось на охоте и рыболовстве. Рыбный промысел играл определяющую роль у удэгейцев, обитавших на крупных притоках Уссури и Амура, а у живущих в верховьях притоков Уссури основным занятием была охота.

Удэгейцы использовали три типа поселений-стойбищ: постоянные (зимние), сезонные и временные. При этом постоянные располагались в распадках, укрытых сопками от зимних ветров, неподалеку от традиционных мест промысла. Сезонные же и временные поселения устраивались на берегах рек. Обычно жилые полуземлянки состояли из мужской и женской половины, между которыми в центре находился очаг. Вдоль стен располагались нары, покрытые берестой или шкурами. Хозяйственными постройками являлись свайные амбары, а также помосты на четырех столбах.

Наиболее древний и любимый вид промысла местных охотников — это преследование животного на лыжах по глубокому снегу или весеннему насту, так называемая гоньба. В этом случае использовали копье или лук со стрелами.

Распространенной была и охота с помощью самострелов. На изюбря и лося охотились с лодок в речных заводях, заманивая их осенью во время гона с помощью берестяного манка — буника. Используя различные ловушки, добывали также енотов, колонков, выдр и особенно соболей. Чаще всего зверя выслеживали по следу. Основу рыболовства составляла добыча кеты осенью и горбуши летом. Рыбу били острогой и ловили ловушками или крючками. Собирательством занимались в основном женщины. Особенно ценился женьшеневый промысел, который, благодаря китайским торговцам, приобрел товарный характер.

Еда зависела от сезона: с конца весны и до осени преобладала рыбная и растительная пища, а с декабря и до весны — мясо диких зверей. Как правило, охотники не делали больших запасов свежего мяса. Когда мясо заканчивалось, они опять уходили в лес за добычей.

Основным средством передвижения в летнее время у удэгейцев были лодки-долбленки, которые передвигались с помощью шестов и весел. Если было нужно двигаться против течения, в лодку иногда впрягали собак. Основным зимним средством передвижения были лыжи.

Весь окружающий мир для таежных жителей до сих пор населен бесчисленным количеством добрых и злых духов. В тайге возник культ хозяев природы, тесно связанный с промысловыми обрядами.

 

Священный предок

Аборигены Приамурья и Приморья всегда жили в мире и согласии с природой. Они традиционно считали тигра сверхъестественным и мудрым животным, которому поклонялись и всегда выражали знаки почтения. За это тигр должен был их защищать. Повсюду в тайге в честь тигра устраивались кумирни, где в молитвах просили у него пощады и милости.

Культ тигра был особенно развит у удэгейцев, которые считали его своим священным предком, и поэтому оказывали ему особое внимание. Они искренне верили, что тигры, подобно людям, живут в собственных городах и деревнях. А дух предка в образе тигра Куты Мафа постоянно сопровождает человека. Тигра нельзя было вспоминать и говорить о нем на ночь. Ни в коем случае нельзя убивать, а при случайной встрече с ним необходимо было выразить свое почтение: кланяться, обращаться с приветствием.

Тем не менее случайная встреча с тигром в тайге всегда была предупреждением об опасности или неудаче во время промысла. Поэтому удэгейцы, приметив след зверя, всегда сворачивали в сторону. По их обычаям, нельзя преследовать тигра и стрелять в него, иначе зверь будет мстить охотнику. Но если все-таки случались происшествия, связанные с убийством тигра человеком или человека тигром, то место, где это произошло, считалось запретным. Здесь никогда не охотились, не собирали ягоду, а заметив условные знаки, обходили это место стороной.

Если голодный или больной зверь нападал человека, то считалось, что он «сошел с ума» и превратился в злого духа Амбу. Ему публично объявлялась своеобразная кровная месть. После погребения погибшего родственники приглашали к себе в дом шамана для совершения необходимых обрядов. После их завершения шаман предлагал собравшимся нанести роду тигров отмщение: по его знаку они бросали в травяное чучело хищника (фуданку) копья, и на этом месть прекращалась.

Отношение к тигру как к человеку особенно ярко проявлялось во время погребения зверя. Случайно убитого тигра удэгейцы хоронили в специальном срубе (сактама), установленном на четырех вертикальных стойках. Внутри сруба делали подстилку из мягких стружек, которыми затирали кровь. Сруб сверху закрывали берестой и жердями, а шкуру с тигра обязательно снимали.

Даже в наше время удэгейцы приписывают тигру сверхъестественные способности и называют его не только царем зверей, но и своим предком.