Поморские открытия

Русский Север удивительный край. Это целый мир с богатой историей и своеобразной культурой. Познакомившись с ним, можно узнать немало нового о своей стране, а значит, и о самом себе

В летописях поморские города вперше упоминаются в Смутные времена. Однако еще в XII веке на территории от Кеми до Онеги и севернее нынешнего Архангельска вели свои промыслы и селились новгородцы. Туда — в Архангельск и далее на северо-восток, почти к самому устью реки Мезень -и направилась первая экспедиция Land Rover второго этапа серии «Открываем Россию».

Караван состоит из новеньких Land Rover Discovery IV с 3,0-литровыми дизелями и 8-ступенчатыми трансмиссиями. Впереди — паромные переправы, грейдеры и бездорожье, белые ночи и много-много ярких впечатлений!

Крестьянские усадьбы

Поморы — народность, образовавшаяся в результате переселения на Север спасавшихся от Орды жителей центральной и южной Руси. Почти все переселенцы были православными, и первое, что они делали на новых землях, — ставили часовни и где возможно возводили церкви. Коренные северные народы принимали чужаков настороженно, но не враждебно: земли много, хватит.

С бытом поморов мы познакомились и подробно, есть, музеи деревянного зодчества. Именно так , а не «карелы», как иногда пишут.

Здесь под открытым небом собрано 120 деревянных построек -церкви, часовни, колокольни, крестьянские усадьбы, мельницы, амбары… Поморские крестьянские усадьбы своими размерами, пожалуй, не уступят иным европейским замкам. Представьте себе двухэтажный рубленый дом — из бревен диаметром по полметра. К этому дому пристроен другой, на второй этаж которого ведет натуральный пандус шириной метров восемь. Это чтобы телегой, скажем, дрова завозить. Первый этаж и центральная часть дома холодные, неотапливаемые. Когда же заходишь в жилую половину, масштабы резко меняются. Комнаты тесные и почти без мебели. Спали на полатях — широких досках, устанавливаемых под потолком в специальные выемки. Бревна внутри стесаны, но в углах оставлен кругляк для пущей морозожаловали пилу — топор древесину как бы закупоривает при тесе: в бревно проникает меньше влаги и здание дольше стоит. Кстати, пресловутые без единого гвоздя построенные дома и церкви были таковыми по одной простой причине — гвозди обходились больно дорого. Как только они пошли в массовое производство, ими вовсю стали пользоваться.

Бивни мамонта

Из всех искусств-рукоделий Севера наиболее известное, конечно, — резьба по кости. Нам посчастливилось познакомиться и самим попробовать себя в деле. Да не где-нибудь, а в родном селе Михайло Ломоносова!

Кстати, попасть туда не так уж просто. Зимой — по зимнику, потом, в ледоход, только вертолетом, позднее — паромом. Музей Ломоносова мы, разумеется, посетили. Нам рассказали и про громоотводы, и про химическую лабораторию, и про основы русского стихосложения — все как полагается. Показали пруд, вырытый еще дядей Ломоносова — первым устроившим в этих краях рыбное хозяйство. Михайло такой же пруд вырыл у себя в Петербурге, когда уже стал академиком.

К искусству резьбы по кости мы приобщились в местной артели. Запах там, надо сказать, стоит специфический. Как в стоматологическом кабинете, когда ты сидишь в кресле, а врач активно работает над твоим несчастным зубом бормашиной. Не слишком приятные ассоциации. Но такова специфика ремесла.

Кость мастера режут разную. И просто берцовые крупного рогатого, и рога, и моржовые клыки, и бивни мамонта. Как выяснилось, бивни мамонта не такой уж редкий материал. Из Якутии их везут в больших количествах, хотя стоят они недешево: килограмм — около 100 долларов. У каждого бивня мамонта, даже у самого маленького кусочка, свой собственный запах. Запах, которому больше десяти тысяч лет.

Речки и встречки

Два полных дня мы провели в пыли грейдеров с перерывами на паромы. Пыль была невероятно плотная и мелкая, так что колонна из восьми автомобилей растягивалась на добрых полтора километра. Четырехваттные радиостанции от головы до хвоста доставали с трудом.

Лесовозы почему-то ездят непременно по двое. После того как разминешься с таким автопоездом, не видно не то что противотуманок идущей впереди машины, но и самой дороги. Сплошное молоко. И только слышишь из рации, как по каравану передают: «Встречка! Осторожно, встречка!»

У реки пыль оседает, и в ожидании парома можно немного размяться после напряженной «сотни» по грейдеру. Расстояния вроде небольшие, а устаешь.

По пути то тут, то там встречаются горькие напоминания об одной из самых мрачных страниц истории нашей страны.